Даниэль Баскин — дизайнер продуктов, ситуационный дизайнер, визуальный художник, основатель многочисленных малых предприятий, таких как Branded Fruit — первая компания, печатающая логотипы на авокадо и клементинах, Dialup — голосовая социальная сеть, объединяющая друзей случайными телефонными звонками, Maskalike — сервис, реалистично печатающий ваше собственное лицо на маске, и многие другие. О ее работе писали The New York Times, Mashable, Vice, Fast Company, Business Insider, Engadget, The Verge, CNET, Oprah, MacWorld и многие другие. В свободное время она любит играть в видеоигры, придумывать интернет-розыгрыши, исследовать заброшенные здания и много разговаривать по телефону.
ДЕВОН: Здравствуйте, меня зовут Девон, и вы слушаете программу Tools & Craft. Сегодня я беседую с Даниэль Баскин. Даниэль трудно назвать одним словом, и это одна из причин, по которой я так рад пригласить ее на шоу. Она создает компании как перформанс, а также управляет ими как эффективным бизнесом. Она проводит странные мероприятия, такие как конференция, которая проходит во время ожидания в очереди. Она запускает фабрики по производству таких вещей, как брендированные фрукты, раскрашенные шлемы и многое другое.
Она также является одним из основателей Dialup, голосовой социальной сети, которая соединяет друзей по принципу случайных телефонных звонков. Лучшее название, которое я смог придумать для описания ее работы, — ситуационный дизайнер. И после этой беседы вы сами сможете решить, подходит ли оно ей. Итак, Даниэль, большое спасибо за то, что нашли время для беседы.
ДАНИЭЛЬ: Спасибо за приглашение. Мне нравится фраза «дизайнер ситуаций».
ДЕВОН: Многое из того, что вы создали, преодолевает разрыв между цифровым и физическим. Например, ваша компания по производству масок с идентификацией лица, о которой я даже не упомянул во вступлении, где вы можете заказать респираторную маску с напечатанным на ней вашим лицом, или ваша компания по производству брендированных фруктов, которая наносит логотипы на фрукты.
И я должен признаться, что лично меня всегда пугала перспектива перехода от битов к атомам. Я всегда занимался программным обеспечением, а не «реальной инженерией, реальным производством». Я не думаю, что такое мировоззрение — большая редкость в мире программного обеспечения. Поэтому мне интересно, какие аспекты работы с атомами могут удивить таких людей, как я, которые работали в основном с битами?
ДАНИЭЛЬ: Когда я работаю с атомами, я думаю о том, как это можно перенести и в цифровой мир. На самом деле, я думаю, что причина, по которой я основал компанию по производству брендированных фруктов, заключается в том, что я заметил, что многие люди фотографируют их, а затем выкладывают в Интернет. Типа: «О, это действительно хороший сувенир. Это авокадо, которое люди фотографируют. Обычно люди не фотографируют авокадо».
Я думаю, что создание вещей из материального мира, часто это тонкие поделки моими руками. Это всегда было частью моего инструментария, который включает в себя и цифровые технологии, но я всегда думаю, как… У меня есть ящики с различными видами суперклея, и просто пластиковые детали, и я сохраняю кусочки металла. Я просто думаю о физических вещах как о чем-то, что я могу сделать.
ДЕВОН: Мне кажется, в некоторых других интервью я слышал, что вы занялись этим, потому что были дизайнером реквизита в реальности.
ДАНИЭЛЬ: Да. Полностью. Я работала на съемочных площадках и в театре, занималась изготовлением реквизита. Кроме того, я была ассистентом художника-постановщика. А женщина, у которой я работала, до того как стать театральным декоратором, вообще-то работала на автомобильном заводе. У нее была очень сильная трудовая этика — делать все очень быстро своими руками.
Я начал работать у нее, когда мне было 20 лет, в этой маленькой студии. Кажется, в мой первый день мы должны были сделать сад цветов из старых пластинок, которые мы положили в печь и расплавили. Но мы делали их тоннами, чтобы эффект получился.
Кроме того, театральные постановки и фильмы, над которыми я работал, во многом были очень малобюджетными. Если я работал над научно-фантастической пьесой, мне приходилось бродить по улицам и находить выброшенные принтеры, а затем разбивать их и доставать печатные платы, чтобы создать стену из печатных плат. Но я думаю, что, поскольку работа была очень напряженной, у меня были реальные сроки и низкий бюджет, мне пришлось придумать, как сделать все как можно быстрее и как можно дешевле своими руками. И я делал это в течение многих лет, пока не ушел.
ДЕВОН: Иногда я задумываюсь, действительно ли ограничения делают вещи намного лучше, даже если они более болезненны в то время. Я всегда сравниваю Диснейленд с Диснейлендом и Диснейлендом Уорлд. Диснейленд был сделан на относительно небольшой бюджет, когда они даже не знали, хорошая ли это идея. А Disney World — это огромный парк с гораздо большей территорией. Возможно, это вызовет войну пламени, но я считаю, что Диснейленд гораздо более очарователен, чем Диснейленд. Считаете ли Вы, что лучше всего работается, когда у Вас есть ограничения? Или это слишком романтично, и нет, Вы предпочли бы просто иметь бесконечные деньги?
ДАНИЭЛЬ: Это зависит от проекта. Трудно ответить, потому что я не знаю, каково это — не иметь ограничений. Это зависит от ситуации. Я имею в виду, что для некоторых вещей мне нужно было 500 долларов, чтобы начать, потому что я думала, что это самый дешевый способ, которым я могу это сделать. Я думаю, что решение не покупать ничего нового и посмотреть, что у меня есть дома, позволяет мне делать вещи по-другому.
Это также забавная головоломка — просто понять, как сделать что-то, не имея неограниченных ресурсов, но это зависит от проекта. Некоторые вещи невозможно сделать, если вы производите 20 000 единиц чего-то. Нужно иметь определенный аванс. Для этого нужны деньги на начальном этапе. Если вы делаете прототипы, то иногда ничего не нужно.
ДЕВОН: Есть ли у Вас какие-то принципы или рамки, которыми Вы руководствуетесь, когда думаете: «Хорошо, как мне сделать это в условиях ограниченного бюджета?». Или вы просто оглядываетесь вокруг и смотрите, что у вас есть?
ДАНИЭЛЬ: Определенно, я смотрю вокруг и вижу, что у меня есть, затем делаю прототип, а затем развиваю его. Что мне нужно дальше, когда я знаю, как это выглядит? Потому что очень часто я представляю себе что-то другое в своей голове и как бы визуализирую, как это будет выглядеть. А потом иду и делаю, и ничего не получается.
Когда я работал над своими масками, мои первые прототипы были довольно ужасны. Я брал всевозможные ткани для печати и перепробовал множество различных техник. Но каждый раз, когда я делала прототип, я понимала, что для следующей версии мне нужно приобрести больше вещей, но я делала это очень постепенно.
ДЕВОН: Как меняется процесс создания продукта, когда от создания прототипа переходишь к превращению его в процесс, который может производить сборочная линия?
ДАНИЭЛЬ: Во многом это импровизация. Я пытался разбить то, что я делал, на повторяющиеся шаги, а потом думал: «О, ну, если один человек сделает только это, то это ускорит весь процесс». Когда мне нужно было сделать батарейки, похожие на шарики Поке, я сам сделал около 50 штук, но мне нужно было сделать 2000 штук.
Помню, мне пришлось найти эти длинные столы и расставить станции. Я очень нервничала, потому что на следующий день ко мне должны были прийти 11 сотрудников. Накануне вечером я пыталась понять: «Так, в чем же разница… Думаю, один человек должен просто надевать брелок. Один человек должен просто чистить их. Один человек должен просто приклеить батарейки».
Но как только я узнаю общий ход сборочной линии, я смогу увидеть, где есть узкие места, и сказать: «О, это роль двух человек». Или я могу сказать: «О, было бы разумно, если бы этот человек находился в другой части стола, или если бы у него была лучшая система хранения». Бывает, что что-то подправляют, но обычно я сначала сам прорабатываю все детали, прежде чем приходят люди.
ДЕВОН: Я заметил одну вещь, когда в прошлом нанимал людей для выполнения работы, которую раньше выполнял я сам, — это очень много вещей, которые ты не думаешь записывать или не думаешь упоминать, потому что это просто вторая натура. Как я понимаю, в физической работе это тоже проблема?
ДАНИЭЛЬ: Да. Я имею в виду, что на моей фирменной линии по сборке фруктов кто-то поджигал фрукты, но я этого не замечала. Я просто не следил за ней. Там есть нагревательный элемент. Я просто не сказал ей: «О, не стоит подносить эту штуку слишком близко к кожуре фрукта». Не слишком управляем. Можно ли так сказать? Но я иногда обучаю кого-то, а потом смотрю, как он делает это один раз, и он такой: «О, отлично», а потом уходит, но я не слежу за этим слишком пристально. Иногда 100 единиц продукции могут быть испорчены, потому что я совершенно упустил из виду, что сказал одну вещь.
ДЕВОН: Я мог бы представить, что это также приведет к каким-то инновациям, когда, возможно, они найдут еще лучший способ, чем тот, который вы себе представляли.
ДАНИЭЛЬ: Я всегда боюсь того, что думаю: «Я могу сделать это так хорошо». Я нервничаю, передавая эту работу кому-то другому, но потом замечаю: «О, этот человек делает это по-новому. Это так здорово». Но вначале, конечно, есть страх: «О, нет, а вдруг они не смогут повторить это?». Но потом я вижу, как люди просто делают свои собственные вещи. Это очень круто и физически интересно. Обычно у каждого человека есть свой собственный странный способ делать это, особенно если это повторяется. Вы как бы развиваете свои собственные двигательные навыки.
ДЕВОН: Кто те люди, которые работают на сборочных линиях, которые вы запускаете в Сан-Франциско и, как я полагаю, в Нью-Йорке?
ДАНИЭЛЬ: Когда я жила в Нью-Йорке, у меня иногда было несколько помощников, но я не начала делать вещи. Я имею в виду, что когда я переехала в Сан-Франциско, я начала делать гораздо больше предметов. Работа на сборочной линии или, по крайней мере, то, как я ее веду, мне кажется очень социальной, особенно если вы сидите за столом и делаете что-то повторяющееся своими руками. Вы просто будете болтать друг с другом.
Для брендированных фруктов, я думаю, я работал с 25 различными людьми, которые были ответственны за планирование. Поэтому я стараюсь приглашать людей, которые, по моим наблюдениям, лучше дружат друг с другом. Многие из них — друзья друзей. Я просто рассылаю всем знакомым электронные письма и говорю: «Эй, вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы поработать на этой должности? И это разные часы каждую неделю». Иногда я нахожу людей. В основном это так.
Наверное, иногда я давал объявления на Craigslist. Но да, люди, которые работают на моем конвейере, есть 85-летний старик, который играл на флейте во время перерывов. Это было восхитительно. Все люди разные. Есть люди, которые находятся между работами и просто хотят что-то суперподходящее, а есть те, кто работает на нескольких работах. Люди, живущие по всему району залива.
Мне очень нравится наблюдать за дружбой, которая завязывается на конвейере. Разговоры получаются очень глубокими и эмоциональными. Я думаю, это происходит потому, что они не смотрят друг другу в глаза. Они могли бы спокойно молчать, потому что у них есть цель, но они делают это руками. Это похоже на арт-терапию.
ДЕВОН: Да, это звучит очень весело. Я бы очень хотел сделать что-то подобное со своими друзьями. Мне кажется, когда я недавно переехала, мы с моим парнем часто собирали вещи вместе. Это было очень приятное занятие. Вначале я подумал: «Может быть, мне стоит нанять кого-нибудь, чтобы он сделал это». Я так и сделала, когда речь шла о более громоздких вещах, где я могла бы повредить спину, потому что я небольшого роста. Но со всеми остальными предметами мне очень нравилось заниматься этим, и я каждый день с нетерпением ждала того момента, когда мне придется собирать табуретку или что-то еще.
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что это весело, если вы знаете, что это просто временное занятие. Когда я управлял своей фруктовой фабрикой, у меня был длинный список желающих работать на ней. Ходили слухи, что конвейер — это весело.
ДЕВОН: И вы им еще и платили, верно?
ДАНИЭЛЬ: Да, конечно, я всем заплатила. Но на самом деле, люди обращались ко мне и говорили: «Эй, я просто хочу прийти посмотреть, что это такое. Можете мне не платить. Позвольте мне работать на конвейере». Я отвечал: «Нет, ты не можешь быть туристом. Ты не можешь быть туристом-сборщиком. Если ты хочешь приехать и поработать ради удовольствия, тогда ты должен купить нам обед». Я не знаю, это просто странная динамика, если кому-то нужны деньги, а кто-то делает это просто для отдыха. Мне это кажется очень странным. Так что, если они хотят быть рекреационными рабочими на конвейере, они должны платить нам за развлечения.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я думаю, что если ты знаешь, что это временно, то конвейер по производству покеболов, которым я управляла, был таким веселым, потому что он проработал всего две недели, и мы все это знали. Но если ты знаешь, что эта повторяющаяся работа, которую ты делаешь своими руками, будет продолжаться следующие несколько лет, я думаю, что это немного истощает.
ДЕВОН: Да, в этом есть смысл. Я имею в виду, что если это полностью повторяется, и если это много часов в день, а не один час после обеда в течение двух недель, то это совсем другое дело. Да.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я старалась встряхнуть людей, дать им разные задания, если они не приходили каждый день. Например, дать им новое занятие. Иногда вместо того, чтобы сидеть вместе, мы слушали подкаст. А еще я менял людей, которые тасуют людей на конвейере, чтобы они знакомились с новыми людьми, потому что это тоже встряхивает ваш день.
ДЕВОН: Вы также посетили несколько заводов в Шэньчжэне. Мне интересно, как организовано физическое пространство на этих заводах?
ДАНИЭЛЬ: До того как попасть туда, я представляла себе, что это будут просто белые комнаты с конвейерными лентами и людьми в костюмах. Наверное, я представлял себе, что это обложки заводов Apple для СМИ. Но на тех заводах, которые я посетил, многие из них были так собраны воедино, эти сараи и гаражи. Иногда разные части находились в разных зданиях, потому что производство постепенно росло, но они не могли арендовать помещение по соседству, поэтому им приходилось снимать что-то в квартале отсюда.
Просто столько изюминки. Например, искусство на стенах, кошки, и не обязательно униформа. Многие люди просто общаются. Очень сложная социальная динамика. Люди на фабрике дружат и предпочитают сидеть за другим столом. Да, это очень отличалось от моей предыдущей концепции и напомнило мне мои собственные операции, когда я просто увидел, как все как бы собрано вместе.
И многие вещи, которые меня удивили, не были автоматизированы. Я занимался производством велосипедных шлемов. Я побывал на заводе, который производит шлемы для крупных брендов. Я не могу сказать, какие именно, но шлемы, которые вы видите в магазине. Их делали на этом заводе. Там был этаж, где они … В шлемах были вентиляционные отверстия. Там был длинный стол, и у каждого было лезвие, примотанное к большому пальцу, и они вырезали вентиляционные отверстия, двигая запястьем. Это было похоже на танец, но я думал, что такие отверстия будут вырезаться на станках. Но во многих шлемах, которые можно купить в магазине Target, кто-то вручную вырезал вентиляционные отверстия.
ДЕВОН: Это действительно впечатляет, потому что я представляю, что они тоже очень круглые.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я имею в виду, что это более тонкий пластик, поэтому он легче вынимается, потому что это вакуумная форма. За ним ничего нет, поэтому он и выскочил. Это как прорезь. Я спросил, есть ли у них какой-нибудь автоматизированный способ сделать это, и у них была одна машина, но это было намного медленнее, чем если бы это делал человек, и сама машина была дорогой, и ее нужно было программировать.
С человеком можно работать над несколькими формами шлема. Если же это робот, то придется проводить повторную калибровку. Кто-то должен надеть каждый шлем на робота. О, есть много операций, где проще работать с людьми. Конечно, ситуация может измениться, если роботы станут более ловкими, но тогда и стоимость их будет очень высокой. Да. Для меня это было так удивительно.
ДЕВОН: Было ли что-то, что было автоматизировано, и что, как вы ожидали, не будет автоматизировано?
ДАНИЭЛЬ: Я имею в виду, что было много вещей, которые, как я подозревала, были автоматизированы, но я не знала, как именно. Когда я изучала способы печати на фруктах, я побывала на фабрике. Я полетел в Шэньчжэнь и побывал на фабрике, где печатали глаза на головах кукол. Я просто не представлял, как это делается. Я подумал: «О, может, человек их нарисует». Возможно, на некоторых фабриках так и есть. У Барби все глаза такие… Как печатать на изогнутой поверхности?
Я видел целую конвейерную ленту с крошечным шариком, который обмакивается в чернила, а затем прижимается к пластику. Мне показалось, что это очень завораживает, но я подумал: «А я никогда не задумывался о том, как на кукольных головах появляются глаза».
ДЕВОН: Я думаю, что это аккаунт в Twitter и, возможно, в Instagram, и все такое прочее тоже называется …
ДАНИЭЛЬ: MachinePix?
ДЕВОН: Да, MachinePix. Из разговора с вами я понял, что MachinePix, возможно, немного вводит в заблуждение. Я верю, что все видео, которыми они делятся, настоящие, но похоже, что они действительно представляют собой подмножество того, как выглядит производство.
ДАНИЭЛЬ: Да, я знаю многих из них. Мне нравится этот аккаунт в Twitter. Многие из этих машин находятся на заводах, но также смешаны с человеческим трудом. И многие машины требуют, чтобы кто-то постоянно их загружал.
ДЕВОН: Довольно интересно, однако, что я чувствую… Я не знаю, могу ли я указать на те видео, в которых действительно есть люди, или, по крайней мере, людей там нет.
ДАНИЭЛЬ: Да. Обычно это руки. Может быть, руки, но в основном это просто машины.
ДЕВОН: У меня такое ощущение, что есть просто машина, здание, которое, по сути, является гигантской машиной, и оно просто идет по дорожке, и нет людей, которые прикасаются к нему, или делают… Вы просто наблюдаете за ней или что-то в этом роде.
ДАНИЭЛЬ: Я имею в виду, что для некоторых товаров — да. Если зайти на Alibaba и поискать типы машин, то можно увидеть машины размером с комнату. Да, они требуют некоторой загрузки спереди, но потом из них выходят хлопья.
На самом деле я просмотрел много видеороликов о … В начале прошлого года я действительно заинтересовался массовым производством. Я посмотрел много видео о том, как делают хирургические маски. Но я бы сказал, что каждая фабрика совершенно разная. Когда я ездил смотреть на фабрики по производству шлемов, на каждой из них был свой процесс, разные станки, разные размеры.
На некоторых фабриках работает 150 человек, на некоторых — 450. Если вы заказываете хирургические маски из Китая, то некоторые из них будут поставляться с заводов с полностью автоматизированными станками. А некоторые — с заводов, где человек использует ультразвуковой пресс, помещает в него каждую маску и запаивает эластик рукой. То же самое можно сказать о любой компании. Есть маленькие компании и крупные компании, которые вроде бы делают одно и то же, но имеют разные ресурсы.
ДЕВОН: Какие различия в ресурсах обусловливают это разнообразие?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что это зависит от того, какой у них бизнес, сколько у них денег. На многих фабриках человека, который ими руководит, называют просто боссом, что мне показалось очень странным. Люди дают интервью типа: «О, я познакомлю вас с боссом», а это всегда какой-то мужчина.
Я разговаривал с одним начальником на фабрике по производству шлемов. Он начинал как рабочий на другой фабрике и постепенно накопил денег, чтобы открыть свою собственную, но начал с очень крошечного предприятия, а затем просто постепенно продолжал реинвестировать в увеличение площади, увеличение числа сотрудников.
Если вы управляете фабрикой в Шэньчжэне, вы также оплачиваете жилье и питание для своих сотрудников. Люди там живут. Это университетский городок, который на самом деле сильно отличается от всего, что есть в этой стране. Да. Вы пытаетесь получить повторный бизнес от крупных клиентов, а затем берете эти деньги, масштабируете свою деятельность и просто продолжаете делать это постепенно.
ДЕВОН: Да, это заставляет меня задуматься о крупных брендах, которые часто рассматриваются как легкая замена друг другу, например, Uber и Lyft или Pepsi и Coke, где вы думаете, что они, вероятно, очень похожи внутри, но на самом деле, способ их работы, вероятно, радикально отличается друг от друга, и в чем-то похож, но способ сортировки запросов на поддержку или что-то еще может быть действительно очень разным.
ДАНИЭЛЬ: Да, возможно. Возможно также, что они получают свои банки из одного и того же места.
ДЕВОН: Верно.
ДАНИЭЛЬ: Да. На любой фабрике вы увидите, что они производят продукцию для нескольких компаний, иногда конкурирующих. Кроме того, обычно компании поставляют свои товары на многие фабрики на случай, если одна из них таинственным образом закроется.
ДЕВОН: Верно. Таким образом, у вас не будет проблем с цепочкой поставок, которые мы наблюдали в марте 2020 года.
ДАНИЭЛЬ: Да.
ДЕВОН: Да. А где вы работаете, помимо этих сборочных линий?
ДАНИЭЛЬ: После пандемии я не так много занималась сборочными линиями, но вообще-то у меня было арендованное помещение для моей фруктовой фабрики в Сан-Франциско. Мне очень хотелось воспользоваться этим помещением. Здание было снесено, но я разместился в художественной студии.
Поскольку у меня был длинный лист ожидания, чтобы попасть на конвейер, я действительно хотел провести в этом помещении что-то вроде иммерсивного театрального мероприятия на конвейере, но не смог этого сделать из-за пандемии. Сейчас я просто делаю вещи в своем домашнем пространстве. У меня много станков. У меня есть фруктовый принтер. У меня есть девятифутовый принтер для ткани, вакуумный пресс, воздушный компрессор. У меня много машин.
ДЕВОН: Когда Вы принимаете решение о покупке станка? Это происходит, когда у вас только появилась идея, или после того, как вы 10 раз сделали это вручную? Что является той отправной точкой, когда вы говорите: «Хорошо, я собираюсь вложить деньги в покупку машины»?
ДАНИЭЛЬ: Ну, у меня есть оповещения на Craigslist, если я нахожу хорошее предложение по машине. Я всегда хотела вакуумный аппарат и даже купила компоненты, чтобы сделать свой собственный, но потом у меня появилось оповещение на Craigslist, и я нашла человека, который избавлялся от своего вакуумного аппарата за 50 долларов.
ДЕВОН: Что такое вакуумный аппарат?
ДАНИЭЛЬ: Вакуумный формователь — это, по сути, способ изготовления пластиковых форм для предметов. Если поместить в него предмет, он нагревает тонкий слой пластика, а затем вы прижимаете пластик к предмету, но вакуум высасывает из него воздух. Таким образом, создается очень подробный слепок предмета. А затем вы можете заполнить его, чтобы заполнить негативное пространство и затем сделать копию. Представьте себе форму для шоколада или мыла, но немного большего размера.
ДЕВОН: О, Боже. Теперь я проголодался.
ДАНИЭЛЬ: Я могла бы сделать много формочек для шоколада. Но не сделала. Я пыталась сделать из этого форму для желе, из которой я пыталась сделать несколько инструментов для желе.
ДЕВОН: Поправьте меня, если я говорю… Это делает вещи, где пластик имеет действительно гладкую, обычно круглую, какую-то округлую форму. Какие еще есть примеры?
ДАНИЭЛЬ: Это может быть квадратная форма. Я имею в виду, что это очень тонкий пластик, поэтому он улавливает детали. Размер моей машины — всего 10×12. В идеале я бы хотел иметь 24×24, чтобы можно было формировать в вакууме панцири на шлемах. Именно для этого я его и хотел. Но да, он создает форму чего угодно. Вы можете засунуть туда свой телефон, и тогда он создаст форму вашего телефона.
ДЕВОН: Это испортит ваш телефон?
ДАНИЭЛЬ: Вообще-то, да, я бы не стал класть свой телефон. У меня там старый телефон. Он очень горячий. Это как горячий расплавленный пластик.
Я подумал: «Я неправильно себе это представляю?»
ДЭНИЭЛЛ: То есть, скорее всего, нет, но я не хочу рисковать.
ДЕВОН: Да, это похоже на риск.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я не покупаю машины, если у меня нет для них цели. Я никогда не покупал 3D-принтер, потому что никогда не чувствовал, что он мне нужен. Хотя я бы с удовольствием купил лазерный резак или ЧПУ, но…
ДЕВОН: Вы использовали его где-нибудь еще?
ДАНИЭЛЬ: Раньше я ходил в Noisebridge — это хакерское пространство в Сан-Франциско, открытое для публики, и у них там есть довольно сломанный лазерный резак, на использование которого всегда уходит несколько часов. Я использовал его. Я использую его для вырезания акрила и дерева, чтобы сделать физические облака.
ДЕВОН: Можете ли вы объяснить аудитории, что такое физические облака?
ДАНИЭЛЬ: Это оптическая иллюзия, созданная из плоскостей акрила. Когда вы смотрите на нее, представьте себе 10 плоскостей акрила, но у каждой из них есть часть, отшлифованная наждачной бумагой. В середине она как бы размыта. Когда все они сложены, создается иллюзия парящего облака, если это имеет смысл. Можете посмотреть. Кажется, моя компания называется physical.cloud.
ДЕВОН: Мне нравится, что у вас так много компаний, что вы не совсем уверены, как они все называются.
ДАНИЭЛЬ: Я забыла про домен. У меня так много доменных имен, что я забыла. Да. Вы также можете задвигать в него вещи, так что это Cloud Storage. Я пошутил об этом в 2015 году, когда облачные хранилища были в тренде. Сейчас это вроде как норма.
ДЕВОН: На самом деле они выглядят очень хорошо. Помню, когда я посмотрел на их фотографию, то подумал: «Вау, они действительно очень красивые». Это не просто шутка. Понимаете, о чем я?
ДАНИЭЛЬ: Да. Это классные скульптуры. Когда на них попадает свет, они образуют очень красивые отражения и тени. Когда я делала их много, у меня в комнате всегда стояла стопка облаков. Мне казалось, что это очень красиво, когда солнце садится на облака.
ДЕВОН: Как вы формируете свое физическое и цифровое окружение, чтобы сделать свою работу более эффективной, более творческой, более увлекательной?
ДАНИЭЛЬ: Ну, что касается физического окружения, то это, безусловно, инвестирование в инструменты, чтобы работа шла быстрее. Раньше у меня был маленький высекальный станок Silhouette Cameo, который является популярным настольным высекальным станком. Но я вложил деньги в модный Graphtec, чтобы иметь возможность быстро вырезать наклейки, винил или даже автоматические рисунки.
Когда у меня меньше возможностей для творчества, я чувствую себя более креативным. Когда я знаю: «О, мне не нужно часами нянчиться с этой штукой», тогда я более вдохновлен, чтобы действительно ее сделать. Думаю, это относится и к цифровому миру. Я использую множество инструментов автоматизации. Вообще, мне нравится использовать Zapier для любого сайта, который я создаю. У меня есть формы, которые срабатывают. Или если вы звоните на телефонный номер, связанный с одним из моих трюков. Я получаю уведомление или автоматически отправляю письмо. У меня просто много автоматики, особенно если речь идет об электронных таблицах. Таким образом, мне просто не приходится выполнять множество повторяющихся задач, что позволяет мне с большей радостью запускать продукты.
ДЕВОН: Да, просто меньше работы для каждого.
ДАНИЭЛЬ: Да. И для создания целевых страниц. Вместо того чтобы тратить часы на настройку CSS, я в основном использую Carrd, который представляет собой конструктор веб-страниц. Конечно, приходится вставлять фрагменты кода и прочее, но мне не нужно беспокоиться о полях и размерах шрифтов.
ДЕВОН: Какие инструменты вы используете, но не видите, чтобы другие люди так часто ими пользовались?
ДАНИЭЛЬ: Я не знаю никого, у кого дома был бы девятифутовый принтер. На самом деле я был бета-тестером компании HP, поэтому у меня есть этот принтер, но он около девяти футов. Я постоянно им пользуюсь, и это суперспособность, и я чувствую, что мне очень повезло, что у меня есть такой принтер. Это не лучший ответ, потому что никто из слушателей не может легко получить такую машину.
У меня его больше нет, потому что я обновила свой высекальный станок, но я считаю, что наличие дома маленького настольного высекального станка для изготовления собственных наклеек, логотипов, вывесок и всего прочего придает вашим работам гораздо больше профессионализма, и это просто очень полезно. Если вы хотите повесить знак на дверь, или разыграть друга, или неожиданно сделать дизайн футболки, или просто сделать несколько экспериментальных наклеек, но вам нужно только 10, и вы не хотите заказывать несколько сотен таких наклеек в Интернете. Это очень полезный настольный инструмент. Я думаю, многие люди не знают, что его можно найти на Craigslist.
ДЕВОН: Сколько они обычно стоят?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что новый стоит около 150 долларов, но можно найти подержанный за 80 или 90. Когда я только получила их, они были как бы новыми. Я получил свой первый, кажется, в 2011 году. Сейчас, поскольку им уже 10 лет, можно найти подержанный, и они по-прежнему совместимы с новыми компьютерами.
ДЕВОН: Это намного дешевле, чем я мог бы предположить. Это хороший способ указать.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я имею в виду, что они медленные и крошечные. Поэтому я обновила свой до Graphtec, но они очень полезны для создания логотипов и прочего.
ДЕВОН: Когда вы покупаете новый станок или инструмент, которого у вас никогда раньше не было, как вы решаете, какой дорогой станок купить? Выбираете ли вы самые дешевые, которые можно протестировать? Или вы выбираете самые дорогие, чтобы вы действительно использовали их и они действительно работали?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что обычно я выбираю самый дешевый, если только он не является неотъемлемой частью… Если я использую вещь просто для того, чтобы поиграть, я бы выбрала самую дешевую. Если же это неотъемлемая часть моего бизнеса, я бы купила более дорогую вещь. Даже если я покупаю носители для своего принтера, я сначала покупаю более дешевые ткани и более дешевую бумагу, пока не пойму, что именно я хочу воспроизводить, а затем приобретаю более сложную вещь. Обычно я не начинаю с модных вещей.
ДЕВОН: Да, в этом есть смысл. Я иногда думаю, что если кто-то придет в Noisebridge и воспользуется полуразбитым лазерным резаком, и это будет его первый опыт работы с лазерным резаком, то он может подумать: «О, эти штуки неинтересны, или не делают того, что я хочу».
ДАНИЭЛЬ: Это правда.
ДЕВОН: У вас когда-нибудь был такой опыт с более дешевой версией? Или он просто не работает, и вы думаете: «О, мне это не нравится?». Но на самом деле, если бы вы купили более дорогую модель, она бы вам понравилась.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я испытываю это прямо сейчас. На самом деле, мой принтер работает под Windows 7. У меня очень старый ноутбук, потому что кто-то просто отдал его мне бесплатно. Я мог бы потратить несколько 100 долларов, а может быть, даже меньше, и купить более хороший ноутбук, потому что он такой медленный. Загрузка изображений и работа в Интернете занимают у меня целую вечность.
Я должен обновить его, но иногда я просто привыкаю к вещам, пока не попробую более красивую версию. Я думаю: «О, почему я этого не делаю?». Так было и с велосипедом. Раньше у меня был ужасный велосипед, но он был очень тяжелым, он был из 1970-х годов. Однажды я попробовал велосипед получше. Я подумал: «Зачем я сел на эту штуку?».
Не знаю, трудно осознать, что твой процесс неэффективен, если только ты не перешел на что-то более приятное с помощью какой-либо технологии. Можно так привыкнуть к тому, что все происходит по принципу: «О, это просто так». Я думаю, что именно это побуждает меня исследовать другие вещи, если это становится очень серьезным узким местом, или просто удача натолкнулась на что-то более приятное. Я не знал об этом резаке Graphtec, пока не увидел его в другом месте.
ДЕВОН: У меня был похожий опыт с чемоданом: кажется, у меня был один и тот же чемодан с семи лет или что-то в этом роде. А потом он буквально развалился, и я не мог больше им пользоваться два года или три года назад, до COVID. И я купил новый, понял: «Стоп, колеса не шумят. Ух ты, у него может быть несколько молний. Вау, это действительно удивительно».
ДАНИЭЛЬ: Абсолютно. Да. Ты не искал этого, потому что это был просто твой чемодан, и такова твоя жизнь.
ДЕВОН: Да. Просто мне даже в голову не приходило, что может быть лучше. Правда, иногда у меня наблюдается обратная патология: я постоянно слежу за новыми инструментами, которые могли бы сделать меня более эффективным, или более счастливым, или более действенным, или что-то еще. Но тогда вы можете потратить столько времени на поиск инструментов, что на самом деле не используете их и не достигаете поставленных целей.
ДАНИЭЛЬ: Это правда. Да.
ДЕВОН: Это было сбалансировано.
ДАНИЭЛЬ: Я имею в виду, что есть много компаний, где вы можете отдать на аутсорсинг работу над инструментом. Вы можете заказать 3D-печать. И иногда мои друзья спрашивают меня: «О, какой 3D-принтер мне купить? Я хочу сделать этот проект». Они думают, что я разбираюсь в машинах, а я отвечаю: «Ну, если вы делаете только одну деталь, вам не нужно иметь 3D-принтер. Просто воспользуйтесь одним из многочисленных сервисов, которые сделают это за вас».
ДЕВОН: Да. Думаю, это зависит от того, насколько сильно вы хотите использовать эту штуку. Насколько это важно для вашего творческого процесса? И если это очень важно, то иметь свой собственный может быть очень здорово, потому что теперь вы просто начинаете им пользоваться. Но если это всего лишь один принтер, то покупка 3D-принтера обойдется довольно дорого.
ДАНИЭЛЬ: Конечно. Да. Для своей компании, производящей маски, я рассматривал вариант запуска всей сборочной линии здесь, в Сан-Франциско. У меня есть тканевый принтер, и я подумал: «О, я мог бы просто нанять людей для работы с тканевым принтером и последующей термопечати, а может, мне стоит вложить деньги в другие принтеры и арендовать помещение». А потом я понял: «О, есть компании, специализирующиеся на изготовлении одежды с печатью на заказ, которые также умеют шить, но занимаются только этим. Это их работа. Они уже все поняли. Нет необходимости изобретать все заново. Я могу нанять их».
ДЕВОН: Думаю, это в меньшей степени относится к брендированной фруктовой компании.
ДАНИЭЛЬ: Если речь идет об уникальных процессах, которые никто не делает, то да, вы вынуждены делать это самостоятельно.
ДЕВОН: Идеи, лежащие в основе всего того, что вы создали, всегда очень креативные и немного дерзкие, и в итоге получаются процессы, которые никто никогда не делал раньше. Я могу перечислить множество действительно удивительных идей. Одна из тех, о которых мы еще не упомянули, — это криптовалютная книга, которая представляет собой, по сути, швейцарский армейский нож с криптокошельком внутри. Список можно продолжать и продолжать. Где вы были физически, когда вам пришли в голову некоторые из этих идей? И что вы делали в этот момент?
ДАНИЭЛЬ: Как я придумал криптокошелек? Люди уже не пользуются криптокошельками, но в 2017 году это была новая концепция. Кажется, на каком-то мероприятии друг вручил мне криптокошелек, я взял его в руки и подумал: «Эта штука такая хлипкая, и я могу ее потерять, поэтому нужно сделать ее тяжелее». И тут моя мысль перескочила на то, чтобы поместить его в карманный нож. Но потом я подумал, что это смешная шутка.
Не знаю, мне кажется, что идеи приходят ко мне, когда я чем-то недоволен. И тогда я думаю: «Как бы мне подправить свою вещь только для себя?». Но потом я понял: «О, это забавная вещь, которая найдет отклик у людей в Интернете».
ДЕВОН: Да. Мне нравится мысль: «Было бы забавно, если бы…»
ДАНИЭЛЬ: Я часто так думаю. Многие мои идеи тоже не смешные. Просто у меня их много, а потом я выбираю, какие из них хочу обнародовать.
ДЕВОН: Ну, у вас определенно много очень смешных идей. У вас должно быть много идей.
ДАНИЭЛЬ: Если бы это были идеи, то у вас есть более приличные, которые будут перемешаны.
ДЕВОН: Вы действительно невероятно плодовиты, и я знаю не так много людей, которые были бы столь же плодовиты, как Вы. Думаю, многие стремятся к этому. Интересно, чем, по-вашему, вы отличаетесь от них?
ДАНИЭЛЬ: У меня есть несколько преимуществ. Скажу следующее. Большую часть своей взрослой жизни я занимаюсь индивидуальной трудовой деятельностью. Я не работал на крупную компанию. И вообще, я никогда не зацикливалась на карьере. Я думаю, что, поскольку эта часть моего мозга удалена, я в основном фокусируюсь на том, что я хочу создать. Я чувствую, что у меня больше возможностей, потому что я не нацелен ни на какую карьеру, если это имеет смысл.
ДЕВОН: Что вы имеете в виду под карьерой?
ДАНИЭЛЬ: Я не знаю. Я делаю много вещей и продаю их, но я никогда не решала стать промышленным дизайнером и подниматься по карьерной лестнице стажировок, налаживания связей и получения конкретных рабочих мест, не решала стать UX-исследователем. Я никогда не ориентировался на какую-то конкретную роль. Я думаю, что, возможно, именно отсутствие амбиций работать в компаниях заставляет меня быть гиперсфокусированным на создании произведений искусства и прочего. Есть ли в этом какой-то смысл?
ДЕВОН: Да. Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду. Многие мозговые циклы в конечном итоге направлены на вещи, которые не совсем творческие. «Я нравлюсь своему боссу? Значит, ему нужно повышение». Это количество мозговых циклов.
ДАНИЭЛЬ: Совершенно верно. А еще это фокусировка на социальной динамике, иерархии и на том, с кем мне нужно общаться. Я стараюсь избегать всех миров, где требуется, ну, не знаю, все, что кажется слишком сетевым. Я избегаю и просто провожу много времени в одиночестве, создавая вещи.
Я старался поощрять. По-моему, я уже четыре года веду программу под названием The Decruiter — это сервис для людей, которые раздумывают над тем, чтобы бросить работу. И со многими людьми у меня заходит разговор о том, что они чувствуют себя настолько творчески. Их творческое «я» так преданно своим коллегам. Чтобы эта компания добилась успеха, когда у них есть все эти идеи для вещей, которые они хотят сделать сами. Если компания не предоставляет им свободного времени или возможностей, то они всегда откладывают свои проекты на потом.
Я стараюсь поощрять людей к установлению более жестких границ в отношениях с работодателем, чтобы они могли работать над своими побочными проектами, или практиковать выделение субботы на то, что вы хотите делать, а не для кого-то другого. Я думаю, это симптом того, что многие компании очень требовательны к творчеству людей.
Мне повезло, что я смог содержать себя сам. И я замечал моменты, когда… Конечно, я не всегда продуктивен и плодовит. У меня были периоды, когда я ничего не зарабатывал, но часто это происходило потому, что я работал на другого человека.
ДЕВОН: Очень грубая тенденция, которая, похоже, наметилась в последние, не знаю, 70 лет или около того, — это ощущение, что для того, чтобы начать что-то делать, не нужно иметь такую большую базу. Не знаю, если бы вы хотели работать в компьютерной компании в 1950-х годах, вам, вероятно, нужно было бы пойти в IBM. Это, по крайней мере, самый очевидный путь. С течением времени мне кажется, что это все меньше и меньше так. Интересно, как Вы думаете, над чем бы Вы работали, если бы были в расцвете сил в 1950-е годы, а не сейчас?
ДАНИЭЛЬ: О, в 1950-х?
ДЕВОН: Или, может быть, в 1970-х. В какое-то предыдущее время.
ДАНИЭЛЬ: Да, другое.
ДЕВОН: 1950-е или, может быть.
ДАНИЭЛЬ: Честно говоря, работать в 1950-х — это отстой. Я рад, что это не так.
ДЕВОН: Там тоже есть другие ограничения.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я думаю, что в 1970-х годах, не знаю, я думаю, что потому, что на протяжении большей части моей жизни у меня было так много позитивного подкрепления для создания вещей своими руками, которые я на самом деле не люблю делать. На самом деле я больше идентифицирую себя с цифровым творцом, создающим приложения и интернет-искусство. Но, наверное, я бы стал каким-нибудь ремесленником, например, художником по вывескам. Не знаю. Что-нибудь, что было бы полезно для карьеры, чтобы делать что-то своими руками, что сейчас заменено машинами, как, например, роспись вывесок.
ДЕВОН: Мне очень интересно посмотреть, как это будет продолжаться по мере того, как все больше и больше инструментов будет становиться доступным для людей. Теперь у вас дома может быть целый 3D-принтер, и вы получаете все эти вещи. Я надеюсь, что это заставит больше людей задуматься: «Эй, а что я могу делать сам, а не работать в рамках большой компании?».
ДАНИЭЛЬ: Раньше этим занималась компания Google. Я не знаю, делают ли они это до сих пор, когда вы можете тратить 20% своего времени только на работу над случайными творческими проектами, что проблематично. Потому что это также похоже на «О, хорошо, в свободное время вы можете просто возиться и делать все, что хотите, но это все наша собственность, и все это для нас». Я думаю, что да, некоторым компаниям стоит подумать о том, чтобы предоставлять людям отпуск для работы над их собственными проектами, которые не принадлежат компании.
ДЕВОН: Я вижу, что это происходит все чаще и чаще. Компания GitHub, в которой я раньше работал, имела очень… Я имею в виду, что здесь я могу ошибиться в юридическом смысле. Но в основном они говорили так: «Все, что вы делаете в качестве побочного проекта, пока вы работаете в компании, — ваше». И они будут очень активно поддерживать сотрудника, если возникнет конфликт. Было несколько случаев, когда это происходило. Я подумал, что это здорово, потому что я человек, который в свободное время работает над множеством случайных вещей.
И хотя я даже не задумывался об IP, когда пришел в компанию, я помню, что подумал: «Хорошо, я ценю то, что они отстаивают эту позицию, потому что теперь у меня даже не возникает вопроса о том, что я могу работать над этими вещами».
ДАНИЭЛЬ: Это здорово, но это тоже редкость.
ДЕВОН: В GitHub тоже, вроде как, должны, потому что это компания, основанная на открытом исходном коде. Поэтому было бы очень странно, если бы они этого не разрешили. Так что я не думаю, что другие компании примут такое решение в ближайшее время, но я надеюсь на это.
ДАНИЭЛЬ: Да, конечно. Да. Я думаю, что еще один момент в работе над творческими проектами — это не бояться просто запустить что-то, даже если оно еще не закончено и т.д.
ДЕВОН: Как ты думаешь, почему люди боятся?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что люди, особенно если это ваш первый раз, когда вы выпускаете свою творческую работу в мир, я думаю, что у вас нет… Люди не знают, как это будет воспринято. Люди не знают, хорошая ли это идея. Они подумают, что она недостаточно отточена, или что нужно еще что-то доработать, или что им нужно, чтобы кто-то сказал им дату запуска.
Они просто нуждаются в поддержке и поощрении, в то время как на самом деле это совсем несложно — просто запустить наполовину готовую идею и посмотреть на реакцию. Даже сделать посадочную страницу для чего-то, не закончив проект, просто чтобы понять, стоит ли ее создавать, или списать импульс, который вы получите, когда люди увидят ее и скажут: «Это потрясающе». Но я считаю, что не нужно полностью доводить проект до совершенства, прежде чем выпускать его в мир.
«Люди не знают, хорошая ли это идея. Они будут думать, что она недостаточно отточена, или что нужно еще что-то доработать, или что им нужно, чтобы кто-то сказал им дату запуска… Я считаю, что не нужно полностью дорабатывать продукт, прежде чем выпускать его в мир».
ДЕВОН: Да. Это очень мотивирует. Мне кажется, что если вы действительно очень неуверенны в себе, вы также можете попросить об обратной связи и сказать: «Эй, ребята, мне очень нужен ваш вклад в это». И тогда они помогут вам найти то, что нужно улучшить.
ДАНИЭЛЬ: Я получаю отзывы от своих друзей по очень многим проектам, прежде чем запускаю их. Это секрет, потому что я часто просто внезапно запускаю что-то. Кажется, что идея взялась из воздуха, но на самом деле я обдумывала ее несколько месяцев, прошла через множество итераций и получила обратную связь за кулисами. Определенно, не стоит случайно обсуждать идеи с друзьями, особенно с теми, кто критикует и не поддерживает все то, что я делаю.
ДЕВОН: Да.
ДАНИЭЛЬ: Даже идеи спонтанных розыгрышей. Я писала друзьям. Я спрашиваю: «Это не слишком странно? Или это слишком незаконно?» И просто смотрю, что они скажут. Мне просто нужен хоть какой-то намек на положительную обратную связь.
ДЕВОН: Точно. Да. Я думаю, что с некоторыми друзьями у меня были проблемы в том, что я всегда старался быть другом, который всегда говорит, что я думаю об их делах, когда они меня спрашивают. И это отлично работает с некоторыми людьми, но с другими людьми они такие: «Подожди-ка, я просто хочу, чтобы ты меня поддержал».
ДАНИЭЛЬ: Да, это зависит от ситуации. Хорошо, когда спрашивают. Я думаю, мне нравится, когда друзья спрашивают меня, какого рода обратная связь тебе нужна.
ДЕВОН: Да, я думаю, это хороший вопрос. Я думаю, что спросить, нужна ли вам обратная связь, — это сложный вопрос, потому что кто скажет: «Нет, мне не нужна обратная связь?». Я думаю, что это дает вам немного больше гибкости, чтобы сказать: «Хорошо, вот те области, где я ищу обратную связь, а вот те, где она меня действительно не интересует, потому что я очень привержен этому аспекту».
ДАНИЭЛЬ: Недавно я запустил проект под названием Cofounder Quest, в рамках которого я спрятал дискеты по всему району залива, а затем на дискетах появилась ссылка на веб-сайт. Это целая игра в стиле интерактивной фантастики «Выбери свое собственное приключение». Я очень волновался, когда запускал эту игру, и фактически отложил ее на долгое время, потому что получил много негативных отзывов о первоначальной игре, которые на самом деле были очень резкими, но сделали проект намного лучше.
ДЕВОН: Если не трудно, поделитесь, какие отзывы?
ДАНИЭЛЬ: Моя первоначальная игра, у меня просто была идея спрятать дискеты и поместить на них игру, но я не слишком глубоко продумал детали игры. Моя первоначальная игра звучала так: «Вы заходите на этот сайт», он симпатичный и играет старая музыка MS-DOS. Но первый вопрос звучал так: «Вы инженер-программист, да или нет?». И это было целое интерактивное заявление о приеме на работу.
Я понял, что это не так уж и весело, но только после того, как получил обратную связь. Я отправил его инженерам-программистам, и они сказали: «О, это милая маркетинговая тактика, но я не думаю, что стал бы подавать заявку, потому что понял бы, в чем тут подвох. Я бы сказал: «Вы использовали хитрый способ, чтобы привести меня на это объявление о работе»». И тогда я подумал: «О, хорошо, я не должен делать это о… Игра не должна доказывать, что ты инженер-программист, что ты умеешь и все такое. Игра должна быть просто исследованием того, что представляет собой моя компания, и в нее действительно мог бы поиграть любой человек, чтобы потом, возможно, узнать, кто подходит для этой работы».
Вся моя игра — это один день из жизни человека, который просто пользуется моим приложением Dialup. А потом через ряд встреч узнает, что я кого-то нанимаю, но это не явно. Я пытался сделать ее забавной, изменить стиль и музыку, но я потратил очень много времени на то, чтобы отладить ее и представить инженерам-программистам, которые были бы целевой аудиторией.
ДЕВОН: Это удивительно. В мире так много людей, которые пытаются найти способы залезть в почтовые ящики людей. Я имею в виду, что на самом деле я поступаю как полный придурок, но ничего не могу с собой поделать, извините. Всякий раз, когда рекрутер присылает мне письмо с совершенно неперсонифицированным именем и я вижу, что он массово рассылает письма всем на LinkedIn, я постоянно держу в буфере обмена этот текст. Она звучит так: «Пожалуйста, никогда больше не пишите мне в целях рекрутинга, включая ответ на это письмо». Я просто вставляю его и отправляю.
Они поступают противоположно тому, что делаете вы, то есть их не волнует, каков мой опыт. Их не волнует, интересна ли мне компания. Все, что их волнует, — это то, что они могут послать рекрутера и, надеюсь, я соглашусь на работу с максимальной зарплатой, и это очень разочаровывает. Похоже, это гораздо более интересный способ найти работу.
ДАНИЭЛЬ: Им платят за то, чтобы они получили как можно больше ссылок, так что это их стимул. Да, я хотел самостоятельно выбрать свою игру и не спамить никого, а чтобы люди сами меня искали. То есть я сам их ищу.
ДЕВОН: Это фантастика.
ДАНИЭЛЬ: Вот почему я буквально спрятал дискеты, подбросил их и сделал так, чтобы в Интернете было видно, что я это делаю. Таким образом, именно оттуда приходит большинство моих ссылок, но я не занимаюсь спамом.
ДЕВОН: Сейчас, когда прошло несколько дней после того, как вы запустили эту систему, каковы результаты?
ДАНИЭЛЬ: В нее сыграли более 10 000 человек, но я не знал. Любой проект, который я запускаю, несмотря на то, что многие из них становятся вирусными, я всегда думаю, что это не произойдет. Этот проект не то чтобы стал вирусным, но на самом деле оказался лучше, чем я думала. Я имею в виду, что это довольно нишевая игра.
Да, через меня прошло 10 000 игроков, и треть из них действительно прошла всю игру, что на самом деле очень много, но я потратил много времени на ее доработку, чтобы она была короткой и веселой. Я получил так много отзывов… Я имею в виду, что определенно в моих заявках заинтересованы 5% из них.
Я встречаюсь только с несколькими людьми. Игра произвела странный эффект, когда в игре вы знакомитесь со мной. Мне кажется, что люди думают, что уже знают меня, поэтому я получаю так много недоброжелательных писем. Просто такие случайные письма, которые не являются профессиональными. Я хочу, чтобы люди были немного профессиональными, прикладывали свое резюме, ссылки на свои работы и все такое, но я получаю эти очень заезженные, слишком случайные письма. Я имею в виду, что они интересные. Конечно, моя игра будет вызывать странные отклики. Это странный опыт.
ДЕВОН: Но вы также, вероятно, обнаружите, что кто-то очень ценит то же самое, что и вы, а это очень здорово, потому что вы демонстрируете свои ценности в том, как вы это построили.
ДАНИЭЛЬ: Да. Я уже начала давать интервью. Да, вчера я дала одно, и человек, с которым я встретилась, полностью меня понял. Трудно объяснить свое видение стартапа в краткой и приятной форме. Я создал приложение для голосового чата, которым пользуется множество людей, но мой квест Cofounder Quest предназначен для моей следующей идеи. И я подумал: «О, как же мне объяснить это видение?». И этот человек просто понял меня. И я подумал: «О, он перевел. Это так здорово. Вы сыграли в игру и поняли. Не только идею, но и то, как сама игра связана с тем, что я хочу создать». Я просто получил от нее то, что хотел».
ДЕВОН: Это так здорово.
ДАНИЭЛЬ: Здорово встретиться с … Я думаю, что игра привлекла больше единомышленников или людей, которые понимали, что именно я хочу построить. Но одновременно я хотел, чтобы игра привлекла людей, с которыми я еще не знаком. Я хотел выйти за пределы своих кругов.
ДЕВОН: Да. Заниматься разными вещами в Интернете, будь то твиттер, трюк или что-то еще, мне кажется очень полезным способом быть… Как маяк, который притягивает людей, тех, с кем вы хотите общаться. Это один из самых креативных способов, который я видел.
ДАНИЭЛЬ: Удивительно то, что размещение проекта в Интернете, которым делятся, помогает вам встретить людей, которых вы не встретили бы просто на вечеринке и которые не являются друзьями друзей. Да, это расширяет количество умов, с которыми вы можете встретиться, что приводит к большему количеству моментов, когда люди неожиданно пересекаются друг с другом.
«Удивительная вещь — размещение проекта в Интернете, которым делятся, помогает встретить людей, которых не встретишь просто на вечеринке и которые не являются друзьями друзей. Да, это расширяет количество умов, с которыми вы можете встретиться, что приводит к еще большему количеству моментов, когда люди неожиданно пересекаются друг с другом».
ДАНИЭЛЬ: Я хотела, чтобы LionCon был чем-то таким, что может посетить любой человек, даже если он случайно наткнется на нас в очереди, а потом пообщается, что, собственно, и произошло. Да, мне нравится знакомить людей, которые обычно не встречаются. Это моя тема.
ДЕВОН: Это идеальный переход для того, чтобы немного рассказать о Dialup — компании, которую вы основали. Какие запросы, поступившие в Dialup, показались вам интересными, но вы решили их не реализовывать, потому что они не совсем соответствовали вашим целям в отношении продукта?
ДАНИЭЛЬ: Например, запросы на функции продукта. Это так больно обсуждать, потому что многие функции продукта я хочу сделать, но на это уйдет три месяца инженерных ресурсов, и стоит ли оно того? Это самое сложное в управлении стартапом — если вы творческий человек, работающий над компанией, то у вас, вероятно, есть 10 различных направлений, в которых вы хотите двигаться, и все они могут быть замечательными, но вы не можете. Приходится выбирать что-то одно.
Мне всегда хотелось сейчас сделать Dialup, или какие-то контакты, соединяющие людей по всему миру, которые не знают друг друга, для обсуждения определенных тем. В среду вечером вы могли бы читать друг другу стихи, или в понедельник вечером вы могли бы обсуждать, что вы готовите на ужин. Если вы недавно стали родителями, вы можете познакомиться с другими родителями. Это зависит от темы, но это не кто-то из ваших знакомых. Это может быть человек, находящийся где угодно. Они могут быть в сельской местности на Аляске или в Южной Корее. Это так случайно, так много возрастов и разных слоев общества.
Но мне всегда хотелось сделать версию для моих друзей. Например, снять трубку и встретиться с неожиданным другом. Я пошел по пути разработки этой штуки с созданием списка друзей и так далее. Но сложно сделать так, чтобы это существовало в том же приложении, что и приложение, в котором вы знакомитесь с незнакомцами. Кроме того, очень трудно убедить своих друзей быть в приложении и создать социальную сеть и социальный граф.
Это то, что лично у меня есть на Dialup. Я могу делать свои особенности. Я могу встречаться с неожиданными друзьями, но это то, что нужно другим людям. Люди просят, они говорят: «Я не хочу встречаться со случайным незнакомцем. Я хочу поговорить со случайным человеком из моей семьи. Когда я свободен, я хочу просто знать, когда свободны другие друзья, и я могу с ними поговорить по телефону». Но я так и не разработал эту функцию, и, возможно, я включу ее в следующую версию.
Конечно, люди хотят получить супернишевые темы. Они говорят: «Да, я хочу поговорить с другими игровыми дизайнерами в Монреале». Да, это возможно, если у меня миллионы пользователей, вы сможете найти этих людей.
ДЕВОН: Для этого нужна большая плотность.
ДАНИЭЛЬ: Да. Различные идеи требуют, чтобы люди уже были в приложении, а это сопряжено с определенными трудностями. Но я иду в другом направлении. Я иду в направлении того, чтобы Dialup был инструментом. То есть, чтобы люди могли создавать на его основе свой собственный голосовой опыт. Если они хотят разработать специальное приложение голосового чата для дизайнеров игр в Монреале, то они могут сделать это без кодирования.
ДЕВОН: Это звучит очень интересно. Какие примитивы вы собираетесь им предложить, чтобы они могли это сделать?
ДАНИЭЛЬ: Возможность иметь в приложении коммутатор, с помощью которого они смогут разрабатывать множество вещей. Они могут разработать расписание звонков, а также спроектировать, например, когда кто-то берет трубку, что он слышит? Они также могут выбрать, будет ли это групповой чат? Один на один? Случайно ли это? Всегда ли вы встречаетесь с одним и тем же человеком? Каков алгоритм, который вы можете выбрать для подбора людей?
Или они могут решить, что это не будет живой голос, а я просто хочу, чтобы всем позвонили и в течение 10 минут они слушали как бы заранее записанный голос. И это способ оставаться на связи. Может быть, люди будут записывать голос по очереди.
Я имею в виду, что у меня много разных возможных вариантов. Но основная идея заключается в том, что это будет коммутатор. И, конечно, мне придется… При разработке любого инструмента, я думаю, нужно поставить его перед людьми и посмотреть, какие потребности наиболее совпадают, поэкспериментировать со многими возможными вариантами использования, а затем действительно свести все к основным функциям.
Потому что я могу придумать очень много различных вариантов использования инструмента для создания звуковых впечатлений. Я говорил об этом с музеями, разрабатывая аудиоинформацию, с помощью которой, находясь в музее, вы можете разговаривать с кем-то в другом музее, рассматривая работы того же художника, и они хотят, чтобы я создал такую систему. Но потом они спрашивают: «А какой инструмент я могу вам дать, чтобы вы сами могли его создать и настроить свою систему?»
ДЕВОН: Все это очень интересные варианты использования. Мне это напоминает почти Reddit, но для аудио. Это слишком уплощает его, но вы знаете, как можно настраивать подредактиты?
ДАНИЭЛЬ: Да. В каждом Reddit есть свои модераторы и прочее. Да.
ДЕВОН: Это нечто.
ДАНИЭЛЬ: Да, Reddit для аудио, но также, это будет происходить в приложении и будет WebRTC. Думаю, это касается моего творческого процесса. Иногда я могу представить себе слишком много вещей. А потом, когда я представляю это людям, наступает момент эврики, когда я понимаю, что нужно делать. И мне кажется, что сейчас я нахожусь на этапе, когда я предлагаю людям свои идеи, но не могу найти то единственное, что я хочу с этим сделать. Но я знаю, что людям нравятся эти интимные телефонные разговоры один на один. Я провожу их уже два года, и я знаю, что многие люди обращаются ко мне с вопросами о том, как они могут сделать что-то конкретное, и просят меня организовать это. И я знаю, что для них можно сделать такой инструмент.
ДЕВОН: Да. За время пандемии я обнаружил, что телефонные разговоры доставляют мне гораздо больше удовольствия, чем видеозвонки. Люди философски рассуждают, почему, но это действительно более интимное общение, несмотря на то, что на самом деле вы получаете меньше информации.
ДАНИЭЛЬ: Я также думаю, что во многих отношениях вы получаете больше информации, потому что используете свое воображение. Я очень визуальный человек, но мне нравятся аудиопередачи. Я имею в виду, что это похоже на чтение книги. Я думаю, что когда вы разговариваете с кем-то, вы можете визуализировать или воспринять все подсказки и представить себе сцену.
И в то же время вы можете воспринимать все чувства со своей стороны, не глядя на экран. Прямо сейчас я разговариваю с … Но на самом деле я смотрю в окно и наблюдаю за тем, как качаются деревья, обращаю внимание на то, как свет падает на стены, и на все эти детали моей комнаты, что на самом деле является более богатым опытом, чем если бы я смотрел на ваш экран. Во многих отношениях вы находитесь в комнате вместе со мной. Я смутно представляю себе, где находитесь и вы.
ДЕВОН: Да, и большее количество ваших органов чувств стимулируется, поэтому вы более вовлечены в процесс.
ДАНИЭЛЬ: Я также думаю, что люди склонны вести более уязвимые и интимные разговоры, когда они ведутся по телефону. Звонки по Dialup очень длинные. У нас был 11-часовой разговор. Просто безумие.
ДЕВОН: О, вау.
ДАНИЭЛЬ: Но многие из них длятся по полтора часа. Я имею в виду, что это безумие, потому что это люди, которые никогда не встречались. Я думаю, что вы могли бы получить больше, потому что ваше лицо закрыто. И если вы обсуждаете грустные темы или пытаетесь найти слова, то при голосовом общении не так неловко делать паузы, как если бы вы смотрели друг на друга.
Если вы смотрите друг на друга, то, возможно, вам будет более стыдно за то, что вы замолчали, или за то, что вы смотрите вдаль, обдумывая ответ. Есть еще много вещей, о которых приходится беспокоиться, будучи хорошим собеседником, но которые иногда исчезают, когда вы говорите голосом.
ДЕВОН: Да. А когда у вас есть видео, даже если они видят вас, они не могут видеть все вокруг вас. Например, если я делаю заметки во время совещания, я чувствую, что мне нужно уточнить. Я печатаю, но не потому, что пишу электронное письмо. Я делаю заметки о том, о чем вы говорите. В отличие от обычного разговора, когда вы общаетесь лицом к лицу или только по аудиосвязи, когда они не видят, что вы набираете, вам не нужно уточнять, что информация, которую они получают, не является проблематичной. Чем воспоминания о видеозвонках отличаются от воспоминаний о телефонных звонках?
ДАНИЭЛЬ: На самом деле у меня очень много воспоминаний о видеозвонках, потому что я обычно оставляю свой компьютер в одном и том же месте. И монитор у меня в том же месте. Мне кажется, что за последний год я встретила так много новых людей. Я как бы забываю, кто кем был по голосу. Я вообще-то довольно подвижный. Я непоседа, поэтому я немного блуждаю. Когда я разговариваю по телефону, я как бы блуждаю на месте. И в итоге я сажусь в каком-нибудь новом углу или играю с какими-нибудь предметами. Не знаю, просто потрогаю листья какого-нибудь растения. Тогда это растение ассоциируется у меня с человеком, или я делаю что-то руками.
Я либо рисую, либо вожусь с чем-то, либо наклеиваю этикетки на дискеты, либо еще что-то, что мне приходится делать вручную. Или наношу логотипы на фрукты. Это более цельное воспоминание, потому что для каждого человека это разное занятие.
Да. А еще я просто помню свое воображение о них. Это удивительно. Люди иногда сталкиваются друг с другом по Dialup. Ну, вы можете выбрать, хотите ли вы поговорить с кем-то снова, и тогда он ожидает алгоритма, так что вы с большей вероятностью столкнетесь с ним. Это здорово, что люди действительно помнят друг друга только по голосу.
ДЕВОН: Да. Как общение с людьми через Dialup изменило ваше мировоззрение и навыки общения?
ДАНИЭЛЬ: О Боже, хорошо. Это так трудно перевести. Я считаю, что каждый человек интересен, если поговорить с ним хотя бы 20 минут. Даже тот, кого вы сразу же оцените как «О, я не знаю, интересно ли это». Неважно, буду я с ними общаться или не буду с ними дружить.
Каждый человек обладает большой глубиной, если уделить ему время и рассказать интересную историю. Я думаю, что до работы над проектом «Дозвон» я был более склонен опускать людей или делать выводы о тех, с кем только что познакомился. А это очень изменило мое восприятие любого человека. Я гораздо охотнее задаю совершенно незнакомому человеку вопросы о его жизни или как бы хожу по миру, думая, что каждый человек — это хороший человек для интервью в вашем подкасте.
Многие люди в Dialup находятся как бы в оффлайне. Да, их нет в социальных сетях и т.д. И поэтому я знакомлюсь с людьми, с которыми никогда бы не столкнулся. Я получил гадание на таро от человека из сельской Алабамы, который не пользуется социальными сетями. Я бы никогда не оказался в сельской Алабаме по какой-либо причине. Может быть, мне пришлось бы проехать через нее, но иначе я бы никогда не встретил ее. Я также не обязательно столкнулся бы с ней в Интернете.
Во время всех этих звонков я просто чувствую: «Вау, это так необычно, что я знакомлюсь с этим конкретным человеком и личностью. Это подкаст только для меня. Никто другой его не услышит». И я просто чувствую, что время, проведенное с людьми, с которыми вы не можете встретиться иначе, — это нечто особенное.
ДЕВОН: Как вы думаете, может быть, причина того, что они находятся в Dialup, а не в других социальных сетях, заключается в том, что это происходит по телефону, и им так удобнее, или просто по какой-то причине это кажется менее странным?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, это связано с тем, как они узнали о Dialup. У Dialup было несколько… На самом деле он распространился через телевизионные новости и радио, что, как мне кажется, достигло людей, которые не сидят в Twitter. Они узнали об этом новом … Обычно люди узнают о новых приложениях из новостей Twitter или читают техническую литературу. Например, о социальных сетях, о статьях TechCrunch и т.д.
Dialup появляется в довольно странных местах. Однажды она была напечатана в журнале Reader’s Digest в Канаде, так что ею заинтересовались семилетние канадские дамы. Но потом ее также показали по общественному радио в Гане. И я думаю, что благодаря тому, как она распространилась, она достигла людей, которые в обычной ситуации не стали бы посещать какое-либо приложение, популярное в социальных сетях, потому что они даже не пользуются социальными сетями. Многие люди не сидят в социальных сетях.
«Dialup» вращается в довольно странных местах. Однажды она была напечатана в журнале Reader’s Digest в Канаде, так что на нее обратила внимание куча семилетних канадских барышень. Но затем она также попала на общественное радио в Гане. И я думаю, что благодаря тому, как она распространилась, она достигла людей, которые в обычной ситуации не стали бы следить за каким-либо приложением, популярным в социальных сетях, потому что они даже не пользуются социальными сетями».
ДЕВОН: Я знаю, что вы говорили о подкастах лишь метафорически, но на самом деле это был бы очень интересный подкаст, если бы люди обратили на него внимание.
ДАНИЭЛЬ: Да. Хотелось бы. Хотелось бы знать, что происходит на этих звонках, и иметь возможность слушать. Я думаю, что есть проблемы с … Я имею в виду, я так много раз обсуждал это. Если вы знаете, что ваш разговор записывается, это как бы меняет динамику.
ДЕВОН: Конечно.
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что некоторые люди также не согласятся с этим. Сама идея записанных телефонных разговоров кажется жуткой и странной. Я думаю, что называть их телефонными звонками в режиме подкаста более логично, и люди могли бы согласиться на это. Я хотел бы создать нечто подобное, но я также знаю, что наблюдаемое «я» может вести себя по-разному. Я имею в виду, что я не слишком отличаюсь, если меня записывают или я просто разговариваю с кем-то, но я думаю, что многие люди так нервничают по этому поводу, и тогда они не будут пользоваться никакими приложениями, которые делают что-то подобное.
Да. Я думаю, есть способ сбалансировать это. Я думаю, что в новом приложении, которое я создал, это может быть вариантом. Если бы кто-то захотел создать социальный опыт, где люди встречаются один на один, это было бы очень очевидно. Все это записывается. А потом они будут вплетены в мой уже существующий подкаст.
Я собираюсь вести подкаст о горе, а затем общаться с людьми, переживающими горе. Ваш разговор будет записан, и мы поделимся фрагментами в моем следующем эпизоде подкаста. Он будет размещен в этом приложении. Я думаю, это нормально, если каждый раздел будет очень четко сформулирован.
ДЕВОН: Да. Заранее определить ожидания и убедиться, что люди. Это исключительно по обоюдному согласию. И тогда вы точно потеряете многих людей. Кажется, что это можно сделать, но я согласен, что нужно быть очень осторожным.
ДАНИЭЛЬ: Да, конечно. У меня много написанных историй, и я пыталась задокументировать их, а два человека, которые встретили друг друга, написали совместный роман. Эти два человека встретились и стали сестрами. По сути, они приняли друг друга как сестры. На самом деле они не кровные родственники. Кто-то живет в Испании, а кто-то в Нидерландах, и они общаются каждый день. И им показалось, что их встреча была настолько волшебной, что они написали книгу о том, как это изменило их жизнь.
Это классный момент документирования. Потом я понял, что, возможно, упускаю много историй, потому что людям не приходит в голову обратиться к создателю приложения. Возможно, люди не хотят воплощать свой особый опыт в произведении искусства. И я знаю, что люди очень долго разговаривают по телефону, и это важно. Если вы разговариваете с кем-то в течение трех часов, это должно как-то повлиять на вашу жизнь. Люди будут говорить по три часа. А потом после каждого звонка можно оставить запись о том, как прошел звонок, и люди будут просто писать: «Отлично».
ДЕВОН: Это так полезно.
ДАНИЭЛЬ: Итак, я ничего не знаю.
ДЕВОН: Для людей, которые говорили 11 часов, я надеюсь, что они поженились или что-то в этом роде.
ДАНИЭЛЬ: Кое-что из этого романтично, но многое — нет. И многое из этого тоже эфемерно. Вы можете говорить с кем-то пять часов, и вы оба, возможно… Может быть, это было очень терапевтично. Может быть, вы оба сделали все эти открытия во время разговора. Но тогда есть ли смысл продолжать общение? У кого-то есть, у кого-то нет. Некоторые прилетают, чтобы встретиться друг с другом, но иногда это больше похоже на «Этот звонок был невероятным, и это был сам опыт. Мы оба получили от него много пользы, но мы такие разные, мы находимся в разных частях света, и, скорее всего, мы не станем друзьями». Но у нас был момент, когда звонок застал нас в тот день, когда у нас было общее настроение, и, возможно, мы переживаем похожую проблему, и мы работали над этим вместе. Вот и все.
ДЕВОН: Да, это так здорово. Мы сейчас как раз вовремя. Вы не возражаете, если мы задержимся на 10 минут?
ДАНИЭЛЬ: Не против.
ДЕВОН: Хорошо, отлично. Я просто хотел быть уважительным. Два последних вопроса к вам. Первый — когда вы говорили о том, что все люди интересны и если задавать хорошие вопросы, то можно узнать что-то действительно интересное. Как Вам удается выудить из людей эти истории и при этом сделать так, чтобы они чувствовали себя комфортно?
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что всегда интересно просить людей вспомнить, как они оказались там, где оказались, или спрашивать, что они чувствуют по этому поводу. Задавать людям более эмоциональные вопросы. Несмотря на то, что это неудобно делать, меня это больше интересует.
Иногда люди рассказывают какую-то историю, а потом я спрашиваю: «Ну, а что вы чувствуете в этой ситуации?». Думаю, это своего рода честный тест. Я думаю, что если задавать более подробные вопросы о том, как это повлияло на вас и как это произошло, то это приводит к более интересным историям. И еще, я думаю, что я знакомлюсь с …
И есть люди, которые живут в интересных местах и имеют сумасшедшие профессии, о которых я ничего не знаю. Я думаю, что это приводит к появлению множества вопросов. Вот как это ощущается в подкасте. Я думаю, что в самом начале пандемии, это был, наверное, март 2020 года, когда люди в панике бегали по магазинам. Я общался с охранником в магазине Dollar Tree, кажется, в Мичигане. Он рассказывал мне, как люди грабили магазин, воровали и все такое. И это было еще до того, как появилось много статей о панических покупках.
Я просто брал у него интервью: «Что происходит в мире вокруг вас? Как это связано с пандемией?». Во многом это похоже на получение новостей из первых рук. Но потом наш разговор перешел на то, что он сказал мне, что через несколько дней ему исполнится 30 лет. И тогда мы заговорили о таких вещах, как «Что вы чувствуете, когда вам исполняется 30 лет? Что бы ты хотел сделать по-другому в свои 20 лет?». Я не знаю, разговоры идут о разном, но это смесь личных эмоций, а также новостей о мире. Всегда найдется история, о которой вы не прочитаете статью.
ДЕВОН: Да. И в определенном смысле, возможно, более репрезентативно отражает то, что происходит на самом деле, потому что журналисты думают говорить только с теми людьми, с которыми они думают говорить, и это вроде бы тавтология, но это правда. И поэтому, вероятно, есть люди, которым никогда бы не пришло в голову взять интервью у охранника о его опыте работы с COVID.
ДАНИЭЛЬ: Да, конечно. Да. Мы также говорили о том, что ему пришлось сократить рабочий день, что он беспокоился об аренде и обо всех этих вещах, о которых в этих историях могут быть статьи, если они попадают в тренды Twitter. То есть, я думаю, многие журналисты просто ищут то, что… Они, безусловно, ищут реальные истории от реальных людей в данный момент, но это часто обнаруживается через социальные сети. И не у всех есть импульс написать в Твиттере о том, что они чувствуют или что происходит.
ДЕВОН: Да. И, как правило, этот импульс возникает, когда речь идет о самых экстремальных или странных вещах. Таким образом, вы с большей вероятностью получите очень нерепрезентативную информацию по сравнению с просто случайными событиями, например: «Да, в этом месяце мне будет трудновато заплатить за квартиру. И я немного волнуюсь по этому поводу, но думаю, что смогу собраться». Это не такая захватывающая история, как у того, кто потерял свои сбережения или что-то в этом роде.
Итак, мы подходим к концу, и у меня остался последний вопрос. Заметили ли вы в Dialup какие-нибудь уникальные нормы в том, как люди приветствуют друг друга или прощаются, учитывая, что они могут не знать друг друга хорошо, или не знать… По крайней мере, не ожидают, что в этот момент кто-то изначально возьмет трубку?
ДАНИЭЛЬ: Да. Есть люди, которые работают по Dialup уже два года, и за это время они поговорили со 100 людьми, и это очень опытные пользователи Dialup. Так что они определенно более спокойны при разговоре по телефону. Я думаю, что в начале разговора по Dialup светская беседа всегда выглядит так: «Где вы живете?». О городе, в котором вы живете, иногда о … Обычная светская беседа. Часто можно услышать: «С кем вы еще общались? С кем еще из интересных людей вы познакомились?».
Но потом, после первых 10 минут, разговор становится более глубоким. И много историй, и разговоры идут в самых разных направлениях. Но это странно в конце, потому что это эфемерно. Я также говорю людям, чтобы они не делились контактной информацией, потому что не хочу, чтобы у кого-то возникло ощущение, что это приложение для знакомств. Некоторые разговоры должны быть эфемерными. Я также не хочу обременять людей необходимостью оставаться на связи, потому что это раздражает.
Я говорю людям, чтобы они не делились контактной информацией. Часто они это делают. Конечно, у них есть сильная связь, они хотят оставаться на связи, и люди летят друг к другу на встречу, люди переезжают друг к другу, все это случается. Но в конце разговора наступает момент, когда вы должны решить: «Хотите ли вы сохранить эту эфемерность? Или ты хочешь оставаться на связи?».
Иногда мне становится грустно. Не знаю, это урок эфемерности и того, что нужно впускать в свою жизнь странные события, но не держаться за них слишком сильно. Да, есть такой момент, что если у вас был действительно напряженный эмоциональный разговор, вы не узнаете. Должны ли мы сделать это снова? Должен ли я дать вам свой номер? Что происходит?
«Иногда я чувствую грусть. Я не знаю, это урок эфемерности и того, что нужно впускать в свою жизнь странные переживания, но не держаться за них слишком сильно. Да, есть такой момент, когда после очень напряженного эмоционального разговора ты не знаешь. Стоит ли повторять это снова? Стоит ли мне дать тебе свой номер? Что произойдет?»
Чаще всего, и я, наверное, скажу об этом открыто, в нашем приложении есть ошибки. Поэтому иногда при звонке люди просто отключаются, и больше никогда не могут поговорить. То есть, может быть, мы встретимся или если они напишут мне по электронной почте, я могу попытаться их соединить. Это целый процесс, и я не всегда могу это сделать.
Иногда бывает так, что ты даже не готовился к прощанию, но тебя разъединили. И, конечно, во многих случаях это разбивает сердце, но некоторым людям это нравится, потому что вы получили только этот проблеск, этот мимолетный момент, а потом человек уходит, и остаются все эти загадки. Это своего рода хорошее завершение фильма, когда он заканчивается на клиффхэнгере. И ты просто удивляешься и не переживаешь по этому поводу. Что же делать дальше?
ДЕВОН: Я могу представить это как самостоятельную функцию, когда вы говорите что-то вроде: «Я хочу, чтобы этот звонок случайно закончился где-то между 60 и 90 минутами или что-то в этом роде. Я не буду знать, когда, и поэтому буду использовать каждый момент по-своему».
ДАНИЭЛЬ: Да. Некоторые люди думают, что за этим будущее. Люди будут комментировать это так: «О, звонок закончился. У нас закончилось время». Потому что иногда это происходит примерно через час, но это просто случайность, что это произошло через час. Это связано с нестабильным Wi-Fi, или существует множество возможных ошибок, но люди будут думать: «О, да, это просто приложение такое». И они не будут знать, что это ошибка.
Это очень здорово, потому что это как бы снимает с вас ответственность за встречу, чтобы решить, хотите ли вы вообще поддерживать с ними связь. Это больше похоже на «О, нам было суждено поговорить друг с другом в этот момент и испытать это, и это все».
ДЕВОН: Я рад, что люди, слушающие это, смогут попробовать. И если они захотят поделиться своим опытом, потому что это звучит как действительно интересный набор социальных динамик.
ДАНИЭЛЬ: Я думаю, что поначалу люди боятся брать трубку, но это того стоит, как только вы научитесь говорить «привет» и брать трубку. Звонки вас просто захватят.
ДЕВОН: Что ж, спасибо, Даниэль. Это был действительно интересный разговор. Я чувствую, что этот звонок полностью перенес меня, так что у меня была очень веселая встреча.
ДАНИЭЛЬ: Было замечательно пообщаться с вами.
ДЕВОН: Если люди захотят узнать больше о Вас или о Ваших бесчисленных проектах, где они могут найти Вас?
ДАНИЭЛЬ: Я много пишу в Твиттере о том, над чем я работаю. Итак, я в Твиттере, @djbaskin. А еще у меня есть сайт daniellebaskin.com, на котором есть ссылки на многие трюки и проекты, о которых мы даже не говорили.
ДЕВОН: Их действительно так много. Я очень рекомендую зайти на сайт Даниэль и почитать ее Твиттер, потому что она просто продолжает и продолжает. В какой-то момент я подумал: «Это что, группа людей?».
ДАНИЭЛЬ: Да. У меня есть доски с длинным списком вещей, которые я хочу запустить.
ДЕВОН: Большое спасибо, Даниэль. Желаю вам хорошо провести остаток дня.
ДАНИЭЛЬ: Большое спасибо.
Предоставлено Девоном Зугелем
Девон — инженер-программист и писатель из Сан-Франциско.
Отредактировано Молли Миэльке
Озвучка — The Land Films
Иллюстрации Романа Мурадова